Галина МАКАРОВА, газета «Балхашский рабочий»,
Двое бывших военнопленных побывали в Балхаше.
На нашей балхашской земле есть уголок, который редко кто посещает и мало кто знает о его существовании. Здесь всегда тихо, только слышны пение птиц и стрекот кузнечиков. Так, наверное, и должно быть. Ведь это кладбище узников Карлага и японских военнопленных.
Каждый раз, когда приходится здесь бывать я испытываю тревогу и угрызения совести за всех нас, ныне живущих. Могилы политических заключенных и японских военнопленных исчезают с лица земли. Они безжалостно засыпаются пульпой, зарастая камышом и бурьяном. Через два-три года здесь останется голое место.
И что же тогда? Перестанет мучить совесть? Возможно! Ведь тех, кто помнит разгул сталинских репрессий, остается все меньше и меньше. А тем, кто должен нести эстафету памяти старшего поколения об этом злодеянии, сейчас не до того.
12 июля я вновь оказалась здесь, в этом скорбном уголке нашего горда. Перед этим мне позвонила заведующая отделом внутренней политики акимата города Галина Хажбикаровна Канцигова и попросила сопровождать японских граждан – бывших военнопленных – на место, где им пришлось в полной мере испить чашу невзгод и лишений.
Поистине мир тесен. Так, Галина Канцигова – дочь Хажбикара Канцигова, который в 1944 году в течение суток с Северного Кавказа был отправлен со своим народом в Казахстан. Вся его трудовая жизнь прошла на Конырате. В год 50-летия трагедии чечено-ингушского народа я встречалась с ним, с этим мужественным, добрым, уважаемым в поселке Конырат человеком. Говорили о многом. О всех пережитых невзгодах, трудностях. Но не было в его словах злобы. На казахстанской земле он нашел хороших людей, свою судьбу.
И вот теперь вместе с его дочерью мы стали проводниками бывших японских военнопленных – Окада Седзиро и Дона Такакио. Пошли с ними на место расположения бывшего лагеря и кладбища, где покоятся 51 их соотечественник.
В 1993 году по просьбе Ассоциации «Казахстан-Япония» наше городское руководство установило на этом кладбище памятный знак. Тогда же было принято решение о благоустройстве этого уголка скорби.
И вот сюда мы везли бывших врагов, а ныне гостей. Очень трогательно было смотреть на то, как они ходили по тем местам, где стояли их лагерные бараки, располагалось кладбище. Вместо с ними мы очистили территорию возле памятного знака, сохранившихся еще могил. С далекой Японии эти два человека привезли с собой специально изготовленный столб с надписью «Нашим соотечественникам». Столб был вкопан самими японцами. На одной из граней столба они оставили надпись: «1997 г. С памятью нашим соотечественникам». Затем Окада и Дон совершили ритуальный обряд. Аккуратно поставили и зажгли свечи, на маленькой циновке рассыпали рис, оросили его сакэ и прочли молитвы. А мы стояли в стороне и молчали.
Издалека приехали они – эти уже далеко не молодые люди. В 1945 году Окада было 20 лет, а Дону – 23 года. Память о тех годах, о тех, кто не вернулся с ними домой, привела их спустя 50 лет вновь в эти края, в этот печальный уголок их судьбы.
А рядом с могилами японцев исчезали с земли могилы наших соотечественников – политзаключенных 1946-1953 г.г. Словно часовой стоит на этом кладбище простой деревянный католический крест, который в 1989 году установили литовцы, бывшие заключенные, в память о своих соотечественниках, оставшихся здесь навечно. Об остальных просто забыли. И стираются потихоньку могильные холмики.
Живой интерес проявили японские гости к нашему городу. Им хотелось знать все и обо всем. Вот почему мы и поехали в историко-краеведческий музей. Окада Седзиро очень разволновался, когда увидел макет карьера Коныратского рудника. Ведь он там работал.
Потом мы держали путь в Конырат. Долго стояли на смотровой площадке. Окада что-то говорил, говорил, мешая русские и японские слова.
Окада Седзиро и Дон Такакио благодарили нас постоянно, повторяя по-русски «Спасибо! Балхаш хорошо!»
А я глядела на них и думала, почему мы не выполняем то, что предусматривала Женевская Конвенция от 12 августа 1949 года, где сказано «чтобы могилы умерших в плену содержались в порядке и были отмечены таким образом, чтобы их всегда можно было разыскать…» Нас это, видно, не касается. Что уж говорить о чужих, когда могильные холмики наших соотечественников постоянно исчезают с земли, стираются из памяти. А ведь сейчас у нас год Согласия, год Памяти всех безвинно обиженных и безвинно погибших. Как хочется, чтобы их прах достучался до наших сердец!
От редакции: В Казахстане согласно Указу Президента РК Н. Назарбаева 31 мая отмечается как День памяти жертв политических репрессий. Балхашцы собираются в этот день на митинг у памятника, возлагают цветы, отдавая дань памяти безвинно погибшим в страшные голодные 30-е годы, скорбят по безвинно погибшим жертвам политических репрессий. В 2004 году на месте захоронений политзаключенных и японских военнопленных, близ бывшего отделения Балхашлага, были установлены памятники жертвам репрессий от жителей г. Балхаша и от правительства и народа Литвы. Чуть в стороне стоит памятник японским военнопленным, а еще дальше – деревянный покосившийся крест, установленный в память погибших в лагере литовцев. Памятники стоят, к ним ежегодно 31 мая приезжают балхашцы, а само кладбище безвозвратно уничтожила вода, пульпа, камыш. Если еще 10-15 лет тому назад можно было подойти к могильным холмикам с установленными вместо креста или памятника табличками с номером заключенного и рву, в котором закапывали наших умерших соотечественников, то сегодня их уже нет.
Но памятники установлены, а это значит, что пусть несколько запоздало, но все-таки мы опомнились и постарались сохранить, что было возможно.
Не допустить повторения событий тех лет, сохранить мир, политическую стабильность, благополучие – вот основные задачи, которые стоят перед нами, ныне живущими на земле.
