К. М. Маков. "Советский Союз в предвоенные годы." Окончание. Начало на стр 3.

На совещании в Кремле, в конце декабря 1940г., где кроме Сталина присутствовали все члены Политбюро, принимали участие все командующие округов и армии, члены военных советов и начальники штабов округов и армии, начальники всех военных академий, профессора и доктора наук и другие военные специалисты, где Г.К. Жуков доложил:
«Разбираясь в оперативно-стратегических вопросах, я пришёл к выводу, что в обороне такой гигантской страны как наша, имеется ряд существенных недостатков. Сосредоточение большого количества немецких войск в Восточной Пруссии, в Польше и на Балканах, вызывает у нас особое беспокойство. В то же время, тревожит, недостаточная боеготовность наших вооружённых сил, расположенных в западных военных округах…»
За неделю до начала войны, 14 июня 1941г.,  маршалы С.К. Тимошенко и Г.К. Жуков, были на приеме в Кремле у Сталина и доложили ему о тревожных настроениях в армии. Они просили у него разрешения дать указание о приведении войск приграничных округов в боевую готовность и развёртывании первых эшелонов по планам прикрытия.
«Вы предлагаете провести в стране мобилизацию, поднять сейчас войска и двинуть их к западным границам? Это же война! Понимаете вы это, оба, или нет?!» - сказал Сталин.
Много было сделано, чтобы во всеоружии встретить агрессора, но, к сожалению, не всё. Особенно тяжелые последствия имело запоздание с приведением в полную боевую готовность войск приграничных военных округов и гарнизонов.
Советские войска, не приведенные в боевую готовность и не закончившие стратегического развёртывания, были рассредоточены на широком фронте от Балтийского до Чёрного моря.
Значительную часть войсковых соединений война застала в стадии формирования или перемещения из одних пунктов в другие.
К моменту нападения фашистских войск на СССР войска западных приграничных военных округов не закончили развёртывания и не были полностью приведены в боевую готовность. Большинство дивизий 1-го эшелона армии прикрытия располагались в учебных лагерях, удаленных от запланированных рубежей развёртывания на 8-20 км. Непосредственно вблизи границы размещалось сравнительно небольшое количество частей и соединений. Вторые эшелоны армии прикрытия, которые состояли, как правило, из механизированных корпусов, дислоцировались в 50-100 км от границы, а вторые эшелоны и резервы округов – в 100-400 км…
21 июня 1941г. – субботний вечер. В воинских частях западных приграничных округов бойцы легли спать. Не спали только пограничники, они несли службу, охраняя государственную границу. Но в штабах дивизий, армий и приграничных округов, в тот субботний вечер, было уже неспокойно. Командиры понимали, что назревает необходимость вывести войска из районов их расквартирования, развернуть заблаговременно на рубежах, предусмотренных планом прикрытия, и привести их в полную боевую готовность, но это можно было сделать только по команде сверху – а команды такой пока не было.
Лишь ночью, за четыре часа до начала войны, в 00часов 30минут, из ставки Главного командования, в западные приграничные округа, была направлена директива. В ней говорилось:
1. В течение 22-23.6.41г. возможно внезапное нападение немцев…
Нападение может начаться с провокационных действий.
2. Задача наших войск – не поддаваться ни на какие
провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.
Одновременно, войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов, быть в полной боевой готовности, чтоб встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.
3. Приказываю:
а) в течение ночи 22.6.41г. скрытно занять огневые позиции укреплённых районов на государственной границе;
б) пред рассветом 22.6.41г. рассредоточить по полевым аэродромам авиацию, тщательно ее замаскировать;
в) все части привести в боевую готовность…
г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъёма приписного состава…
д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.
Маршал Советского Союза                 С.К. Тимошенко
     Начальник Генерального штаба
     Генерал армии                                      Г.К. Жуков
            21.6.41г.
Почти вся ночь ушла на передачу этой директивы, сначала из Генерального штаба в штабы округов, а затем в штабы армий, корпусов и дивизий. Многие из командиров частей и дивизий не успели ее получить. Нападение противника застигло Советские войска в местах расквартирования, а не на рубежах обороны. К тому же была плохая связь между воинскими частями. Не хватало кадровых командиров – их заменяли выпускники академий Красной армии.
Молодые офицеры и генералы нуждались в серьезной оперативно-тактической подготовке, а это на какое-то время снижало боеспособность армии, кроме того, в предвоенные годы, время для строительства командных пунктов было упущено. Когда же началась война, Главному Командованию, Генеральному штабу, всем штабам родов войск и центральным управлениям пришлось осуществлять руководство из своих кабинетов мирного времени, что серьезно осложнило работу. В это же время был объявлен Указ Президиума Верховного совета СССР «о мобилизации военнообязанных»… Указ подписали: Председатель Президиума М. Калинин, секретарь Президиума А. Горкин.22 июня 1941 года.
Немецкая армия превосходила советские войска по количеству численного состава в 1,8 раза, по средним и тяжелым танкам – в 1,5 раза, по боевым самолетам новых типов – в 3,2 раза, по орудиям и миномётам – в 1,25 раза…
На рассвете, 22 июля 1941 года, войска фашистской Германии вторглись на территорию Советского Союза. На стороне Германии выступали войска Италии, Румынии, Финляндии, Венгрии – началась Великая Отечественная война…
Пока разобрались, провокация это или война, фашистская армия обрушилась мощными группировками бронетанковых и моторизованных войск на всех стратегических направлениях. Массированным артиллерийским и бомбовым ударом с воздуха подавила приграничные заставы. Приграничная авиация была уничтожена на земле, не успев подняться в воздух.
Приграничные сражения с немцами длились семь дней (22-29.06.1941г.)…
Наступила трудная пора отступления Советских войск. Люди в неравной схватке, отчаянно сопротивлялись, сдерживая противника, с большими потерями отступали на Восток.
На всём пути отступления до Москвы, не было оборонительных сооружений. Воинам негде было остановиться перевести дух, собраться с силами. Отступая, изматывая противника, солдаты бились с ними насмерть. Их брали в окружение, тысячами забирали в плен.
Когда Сталину сообщили о пленных, он сказал: «У нас нет пленных? Это изменники Родины». Поэтому, когда люди возвращались из плена, из немецких лагерей, они в Советском Союзе попадали в лагеря сталинские. Сталин людей не жалел, они для него были «винтиками в большом механизме».
Три месяца, с напряжёнными боями огромными потерями людей и техники, солдаты Красной армии отходили к Москве. Перед Москвой, оценив опасность случившегося, люди встали «непреступной стеной» и остановили противника… Труженики тыла напрягали все свои силы для обеспечения победы над врагом. Они, как и воины, жили одной мыслью: под Москвой должен начаться разгром врага – они теперь запели другую песню: «Вставай страна огромная, вставай на смертный бой»… Появились плакаты с текстом «Всё для фронта, всё для победы!»
С сентября по декабрь 1941 года, длилась ожесточённая оборонительная борьба, противник дрогнул, потерял инициативу и Красная армия, с шестого декабря 1941 года, перешла в контрнаступление…
Наступательная кампания длилась четыре месяца. В ожесточённых кровопролитных боях, противники обессилили, с большими потерями людей и техники вставали в оборону…
В московской битве, впервые была одержана крупная победа над немецко-фашистской армией и развеян миф о её непобедимости. Окончательно сорван план молниеносной войны и достигнут решительный поворот событий в пользу Советского Союза.
В московской битве противник потерял более 500 тысяч человек. Потери Красной армии, надо полагать, были в 3-4 раза больше.
ДО полной победы над фашистской армией, оставалось еще более трёх лет кровопролитных, ожесточенных боёв, с большими трудностями в тылу и на фронте…
Война была возложена правительством СССР на плечи своего народа, и выиграна только благодаря сплочённости советских людей, бесстрашия, мужества и геройских поступков воинов Красной армии.
Фашизм был разбит и уничтожен, но какой ценой? За предательские ошибки правительства, в неподготовленности армии к войне, солдаты в бою расплачивались своей жизнью…
За годы войны на советско-германском фронте, немцы потеряли 10 миллионов человек. Потери Советского Союза составили более 27 миллионов человек.

Ветеран Великой Отечественной Войны  К.М. Маков
Март 2009 г.

- § -

*.   Сноска публикатора: Информация относительно т. н. «Памятки немецкого солдата» и её содержании, действительно, широко распространялась в своё время в Советском Союзе. Однако, существует  доказательная версия об отсутствии документального подтверждения существования таковой "Памятки". Об этой версии К. М. Маков, видимо, не знал. Интересующихся подробностями рекомендую обратиться по ссылке:  http://poltora-bobra.livejournal.com/85537.html       Л. М.

- § -

Отредактировано lev milter (07.08.2012 22:56:27)

К. М. Маков
Сталинская коллективизация

В российской империи, в начале 20-го века,
                  зажиточного крестьянства составляло 20%
                  крестьянских дворов. В 1913 году, они
                  производили 50% товарного хлеба...
                  В Советском Союзе, в ходе коллективизации
                  1932-33 годов, миллионы крестьян были истреблены...

Пример трагедии одной благополучной крестьянской семьи.

Я ровесник НЭПа, родился 1-го марта 1922 года в селе Русско-Добрино, Клявлинского уезда, Самарской губернии, в семье крестьянина-середняка. Село наше располагалось в лощине, в семи километрах от железнодорожной станции Дымка. Село было большое, дворов пятьсот. В центре села, на пригорке, стояла церковь с двумя куполами и семью колоколами на колокольне. От церкви через дорогу, вдоль по улице, располагались дома попа и дьякона. Рядом с домом попа была школа, изба-читальня (клуб) и сельсовет. От сельсовета, через переулок, стоял наш дом, дом небольшой - четырёхстенный, крытый соломой. В селе, в основном, дома были крыты соломой, редко у более зажиточных крестьян крыши были покрыты жестью.
В селе преобладал класс середняков, было немного зажиточных крестьянских дворов, была и беднота - безлошадные. Зажиточные крестьяне - большие, крепкие семьи, наёмных людей не имели, обходились в работе по дому и в поле своими домочадцами.
Во время страды, когда на полях производилась уборка хлеба, бедняки приходили на уборочную компанию поработать. Их принимали и за труд им платили из собранного урожая. Таким образом они обеспечивали себя на зиму хлебом. К весне хлеб у них кончался, и они брали суму на плечо и ходили побирались по селу или по соседским деревням.
К началу 1931 года наша семья состояла из шести человек: отец - Макар Васильевич (38лет); мать - Вера Васильевна (39); сестра (16); я (8); брат(6); сестрёнка (1).
Во дворе у нас были: одна лошадь; одна корова; свинья; несколько овец и куры. В погребе была картошка, свёкла, морковь, кадки с квашенной капустой, с солёными огурцами и груздями. В подвале стояли одна-две корчаги с мёдом. Был у нас небольшой участок леса, назывался он "Маков колк" - нам он достался от деда Василия Максимовича. В лесу была небольшая пасека, ей занимался дед. Дед был богомольный, приверженец старой веры. Последнее время они с бабкой Анной Федоровной жили в сторожке возле церкви, где дед был звонарём и сторожем.
Работы по дому и в поле выполняли сами, наёмных людей никогда не было. Пахали землю однолемешным плугом, бороновали деревянной бороной, рожь молотили цепами.
На базар сельчане ездили не в районный город Клявлино, а в татарский город Бугульму - за 30 километров.
Во время НЭПа (1921-27), отец на базаре продавал мёд - наше хозяйство немножко поправилось. В этот период у нас дома появился сепаратор. Из ближних домов хозяйки приносили молоко, пропускали через сепаратор, сливки сгущались в сметану, а потом в деревянном барабане отбивалось масло. Это было малое частное предприятие. Потом у нас появился двухлемешный плуг, сдвоенная металлическая борона, ручная веялка. Были мы богомольные - ходили в церковь.
После НЭПа, в село зачастили агитаторы. Так как наш дом был рядом с сельсоветом, их на постой всегда приводили к нам. Ходили они по селу, устраивали собрания у кого-нибудь в избе и агитировали за вступление в колхоз, расхваливали жизнь колхозного хозяйства. Мужики слушали, но к агитации относились с недоверием. Дебаты продолжались далеко за полночь, иногда брали меня с собой. Мы, мальчишки, располагались на полках, слушали речи старших, мужики спорили, курили - в избе дым стоял коромыслом.
Для ликвидации неграмотности в селе создавались кружки. В нашем районе кружок вёл отец. Занятия проходили вечером, желающих набиралось полная изба - в основном мужики.
В конце 20-х, начале 30-х годов 20-го века на селе началась коллективизация. Никто толком не знал, что это такое. Агитаторы говорили, что колхоз - это общее хозяйство, когда вся скотина будет собрана на один общий двор, общее поле будет обрабатываться машинами, а продукты будут распределяться каждому по труду. Народ, в шутку поговаривал, будто бы и спать будут все вместе, под одним одеялом. С тем, что спать будут под одним одеялом народ пожалуй смерился бы, но отдавать свою скотину на общий двор - это они воспринять никак не могли.
Первыми в колхоз пошли сельская беднота, они оказались в почёте, некоторые из них решали кто на селе кулак - писали доносы, из них назначались бригадиры. Записался в колхоз и наш отец.
Потом было объявлено, те, кто записался в колхоз, должны привести своих коров и лошадей на колхозный двор. Колхозным двором был избран большой двор первых раскулаченных Маковых (однофамильцы). При раскулачивании вся семья их была вывезена, а два брата, Роман с Иваном, убежали в лес.
Желающих оказалось мало, каждый что-то выжидал и не решался уводить скотину со своего двора. Потом по дворам пошли колхозные активисты с представителями из района. Они заходили во двор, выгоняли корову на улицу, а лошадь хозяин брал под узды и выводил сам. Во дворах поднялся вой: плакали женщины, плакали испуганные дети. С рёвом по улице провожали скотину до колхозного двора. Скотину завели во двор, а люди, как растревоженный улей, долго топтались на улице не решаясь без скотины вернуться домой. Был свезен на общественный двор сельскохозяйственный инвентарь. Началась колхозная жизнь. На полях машин сразу не оказалось, работали на лошадях, собранных на колхозный двор. Крестьяне не стали вставать до рассвета - спешить было некуда. Некоторые ждали когда в окно постучит бригадир. Собирались на колхозный двор, и когда разберутся кому что надо делать, утро переходило уже в день.
Мы в колхозе работали мало. Выходила на работу одна Надя, мать была с маленькой Любой, отец в сельсовете чем-то занимался. В то неспокойное время пасеку в лесу обворовали. Оставшиеся ульи (3 или 5) были перевезены к дому. На лето их выставляли под вётлами на огороде. В 1931 году, ночью во время дождя, воры открыли крышки ульев, забрали рамы с мёдом, пчёлы были побиты дождём - пасека прекратила своё существование.
Коллективизация облегчения крестьянам не дала. На трудодни, заработанные в колхозе, крестьяне ничего не получали - жили за счёт своего двора и огорода. Каждый двор облагался налогом: брали деньги, мясо, яйца, масло, шерсть - всё что крестьяне производили у них забирали в счёт налога. Хлеб стали печь пополам с лебедой, у некоторых и этого не было. Крестьяне заволновались, стали резать мелкий скот - овец, свиней. Жизнь на селе стала невыносимой. Люди оставляли свои дома, уезжали в город или на новостройку - происходило разорение села. Дядя Ваня, брат отца, малограмотный, без какой-либо специальности, с семьёй пять человек, уехал в 1931 году на строительство города Комсомольск на Амуре.
Отец из села уезжать не собирался. Работая в правлении колхоза, он думал, что приживётся в колхозной жизни.

Окончание следует.

Отредактировано lev milter (14.09.2012 07:30:45)

К. М. Маков. Сталинская коллективизация. Пример трагедии одной благополучной крестьянской семьи. Окончание.

Однажды, один из районных уполномоченных, присланный к нам на постой, сообщил отцу, что мы числимся в списках кулаков. Видя как мы живем, он сам не причислял нас к кулакам, но исходя из обстоятельств того времени, посоветовал отцу из села уехать. Начались сборы к отъезду. Порезали оставшуюся мелкую живность, выбирали из подвала что можно продать на базаре, съездили на базар, готовились к отъезду.
В октябре 1932 года, мы оставили свой дом, и выехали из села. Взяли мы с собой, что можно было унести в мешках - только самое необходимое.
Станция Дымка была маленькая, вроде разъезда, поезда на ней долго не стояли, и шли они всегда переполненные, посадка в вагон была  очень трудной. Мешки совали кто в дверь, кто в окно, или на площадку между вагонами.
Как мы ехали я уже не помню. Где-то за Уралом поезд остановился на какой-то станции. Было солнечно и тепло. Пассажиры вышли на перрон. Возле вокзала, в ларьке, продавали хлеб, пассажиры живо выстроились в очередь, встали и мы с отцом. Подошли молодые ребята, вклинились в очередь и создали толкучку. Люди отходили от ларька с хлебом, а потом бегали и ахали - у них из карманов были выкрадены кошельки. Тоже самое произошло и с нами. Отец очень испугался, стал бегать спрашивать ребят, чтоб отдали кошелёк, денег в нём было не много, но там были наши билеты. Парни группами ходили по перрону не собираясь куда-либо скрываться. Подали отцу один кошелёк, другой, но это были чужие. Потом один из парней предложил отцу поглядеть кошелёк за ларьком. Там валялось несколько кошельков, среди них оказался и наш. Денег в нём конечно не было, но билеты были целы.
В конце осени 1932 года мы приехали в Новокузнецк. Поселили нас в общий барак на "Нижней колонии", недалеко от заводских корпусов. Вблизи дымили, пыхтели, извергая столбы огня и газа, доменные печи. Барак был большой, разделённый на четыре секции. В каждой секции помещалось человек по двадцать. В одной секции были холостые мужчины, в другой - женщины. В двух других секциях размещались люди семейные. Каждый житель занимал место в ширину односпальной железной кровати, отделённые друг от друга полуметровой тумбочкой. Весь немудрящий скарб у людей размещался в тумбочке, под кроватью, под постелью. По середине секции стояли две плиты, на которых варили пищу, грели воду, в зимнее время обогревали барак. Пол в бараке был земляной. Ночью по полу рыскали крысы, забирались в тумбочки в поисках съестного.
Всё взрослое население барака днём и ночью (кто в какой смене был), уходили на работу, Все они были чернорабочими, выполняли на заводской территории грязную, тяжёлую работу. Наши отец, мать и сестра, работали на ремонтах железнодорожных путей, по которым непрерывно, с резким свистом, "бегали" паровозы, везя за собой огромные ковши с расплавленным металлом, шлаком или коксом. Вечером люди приходили в барак грязные и уставшие, душевых и комнат для отдыха не было.
В бараке оказались наши земляки, братья Роман с Иваном. Роман с братом, оказавшись в Новокузнецке, не могли укрыться от инквизиции. Братьев несколько раз вызывали на допросы в КГБ. Вызывали туда и отца. Вызывали их по несколько раз, потом вызывать прекратили, видимо поняли, что мы уже живём в Сибири, в лагерных условиях и союзу ничего не причиним. Барачная жизнь была невыносимой.
В конце лета 1933 года мы переехали на киселёвские шахты. Жили в конюшне, в теплушке с маленьким квадратным оконцем. Рядом в стойле жевала сухую солому лошадь. Первое время отец работал в шахте. Помню отец пришёл с работы и рассказывал, как они выкатывали из шахты уголь. Лезли ползком, толкая перед собой тележку, гружённую углем. Работа тяжелая и опасная. Потом, какое-то время, работал на поверхности - грузили лопатами уголь в железнодорожные вагоны. Голодали. Есть было нечего. Брат Павел и я ходили в деревню побираться. Меняли оставшиеся у мамы сарафаны. платки на хлеб и картошку.
Продолжать жить в Сибири, без тёплой одежды, при скудном питании, отец не мог, и весной 1934 года перевозит нас на юг.
В Алма-Ате по-весеннему было тепло. Первоначально мы обосновались в свиноводческом совхозе, а летом переехали в горы в садоводческие совхоз НКВД №1. В городе появились объявления: приглашаем в Балхаш на строительство города и завода.
16 октября 1935 года, от разъезда Бурлю-Тюбе, с последним пароходом, мы прибыли на берег Балхаша...
На моих глазах, и при моём участии, рос город и завод - гигант цветной металлургии.

P.S. Нам повезло, мы до Балхаша прибыли живые (кроме Любаши - она умерла в Новокузнецке), а люди, забранные при раскулачивании, умирали в шахтах, на лесоповалах на сталинских новостройках.

Участник ВОВ
Ветеран труда (на комбинате отработал 58 лет) К.М. Маков.
26.02.2011г.

- § -