ОГЛАВЛЕНИЕ

1. Л. Мильтер. МОЙ БАЛХАШ. (Воспоминания. Школьные годы)                                                  Стр. 1,  2,  3,  4 / 2....31
2. К. Маков. ВОСПОМИНАНИЯ ВЕТЕРАНА                                                                                    Стр. 4 / 35....37
3. Л. Мильтер. Р. Малинский. ЧЕРЕЗ 5 ФЕСТИВАЛЕЙ.                                                                   Стр. 4,  5 / 38....44
4  Л. Мильтер. ИНТЕРВЬЮ                                                                                                          Стр. 5 / 45
5. В. Пауль. и Л, Мильтер. ОТЗЫВЫ НА СТАТЬЮ "Мой Балхаш."                                                   Стр. 5 / 46...47
6. М. Никитина.  ПЕРВЫЙ КОМСОРГ                                                                                            Стр. 6 / 51
7. Л. Мильтер. ДЕТСТВО. (Автобиографическая повесть.)                                                           Стр. 6,  7 / 55...62
8. Л. Мильтер. Как найти любое место на карте мира                                                                  Стр. 9 / 81....88
9. Л. Мильтер. Производственная автобиография                                                                       Стр. 10/95....                                                                     
10. Стихи друга.                                                                                                                         Стр. 11/106
11. Татьяна Казакова. "Лев Мильтер из Кёльна: Я помню тебя, Харьков."                                     Стр. 12/111                     
12. ЗАПИСКИ ДРУЗЕЙ И О ДРУЗЬЯХ                                                                                             Стр. 12/114
13. ЛЮДИ БАЛХАША (Ссылки из форума: К. М. Маков и Р. Н. Базилев)                                         Стр.  13/121
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Как найти нужную страницу: Числитель - слева над голубой полоской с надписью "Лев Мильтер. Воспоминания. АВТОРСКАЯ СТРАНИЦА.". Знаменатель - справа - с надписью "Поделиться" (для администратора сайта)
2. Последующие материалы будут вноситься в это ОГЛАВЛЕНИЕ по мере их публикации.

--МОЙ БАЛХАШ
(ВОСПОМИНАНИЯ. ШКОЛЬНЫЕ ГОДЫ)

          В Балхаш мы приехали вдвоём с мамой в эвакуацию из г. Харькова (Украина). Мы уезжали "товарняком", оборудованным для людей нарами, примерно, за три недели до оккупации города. Наш путь с пересадками продолжался больше месяца, и уже в пути мне исполнилось 13 лет. На станцию Бертыс, что в 5-ти км от города Балхаш, мы прибыли ранним утром 3-го ноября 1941 г. Хорошо помню день приезда. Солнце сияло ярко и, несмотря на позднюю осень, день был очень жарким. В вагоне поезда мы познакомились с молодой женщиной – попутчицей Машей, которая ехала из командировки из Караганды. Она работала на молибденовой фабрике вместе с моим дядей Ефимом Зецером – маминым братом – и хорошо его знала. Она любезно согласилась известить его о нашем приезде, поскольку заранее мы этого сделать не смогли. Маму мы оставили на станции, а мы с Машей вдвоём пошли пешком (Городского транспорта тогда ещё не было никакого.) прямо на завод – на работу к Ефиму. В 1936 году 20-летним парнем Ефим, как и многие советские комсомольцы, принял решение уехать по комсомольской путёвке из Харькова, где он работал разнорабочим на тракторном заводе, в Казахстан, в Балхаш, где строился и начинал давать первую продукцию огромный медеплавильный завод-гигант.
           Когда в нашу жизнь вошла Война, и перед родственниками, которые жили в Москве, как и перед многими другими людьми, встала проблема эвакуации, ни у кого не возникло вопроса куда ехать – конечно в Казахстан, в Балхаш, где жил и работал Ефим. Московская родня эвакуировалась раньше и ждала нас в Балхаше. .
           ...Мы с Машей шли по горячо нагретой солнцем каменистой степи, по колючкам, по солончакам. Я по привычке детства шёл босиком. По дороге Маша рассказала мне о городе и о Балхашском медеплавильном заводе (БМЗ).
           Город Балхаш возник в начале 30-х годов прошлого века на берегу бухты Бертыс озера Балхаш, на базе разведанного Коунрадского месторождения медных руд, которое расположено в 12 км севернее озера. Рядом с этим месторождением возник посёлок горняков, выросший впоследствии в город Коунрад (ныне – Конырат). Медная руда из Коунрада  доставлялась (и теперь доставляется) на БМЗ (теперь БГМК) по электрифицированной железной  дороге. Местность представляла собой безжизненную засушливую пустыню с каменистыми сопками, с редкорастущей колючкой и обширными солончаковыми отложениями. Климат резкоконтинентальный с  жарким (до +40°) засушливым летом и с морозной (до –35°) с сильными ветрами зимой.
          Первые строители жили сначала в палатках, юртах, землянках, стихийно разбросанных по территории будущего завода, а потом – в посёлках: Центральном, Рабочем, Северном и Набережном, в каждом из которых было, примерно, по 20 камышитовых бараков с отдельными комнатами по обе стороны длинного коридора. Бараки строили предельно просто: cтавились деревянные стойки и перекладины,  пространство между которыми заполнялось матами из камыша, а поверх, с обеих сторон, наносился слой штукатурки. Полы и потолки досчатые. Потолки снаружи тоже утеплялись камышом, а изнутри - штукатуркой.  Отопление сначала было печное, а потом установили батареи и пустили горячую воду от ТЭЦ. Эти посёлки «обросли» своей социальной микроструктурой: школами, детскими садами, поликлиникой, кинотеатром, отделением милиции, банно-прачечным комбинатом и т.д. 
            В Балхаш съезжались и молодые люди по призыву Комсомола на одну из т. н. «строек пятилеток», и бывшие заключённые, и люди, репрессированные сталинским режимом – в основном интеллигенция и высокой квалификации специалисты, сосланные в «глубинку», как «неблагонадёжные»; и просто- люди, приехавшие на заработки. Приезжали с семьями: с детьми и стариками, образовывались новые семьи. Людской поток возрастал и множился. Возникли профессиональные и ремесленные училища, готовившие рабочие и строительные кадры. Был создан строительный трест, и развернулось строительство огромного металлургического комбината с цехами по обработке и обогащению руд, по выплавке меди и других цветных и редких металлов. Была построена мощная теплоэлектроцентраль (ТЭЦ), работающая на  карагандинском каменном угле и снабжающая электроэнергией промышленный комплекс Прибалхашья и горячей водой  города´ Балхаш и Коунрад. Одновременно строился и рос город с кирпичными 4-х и 5-тиэтажными благоустроенными домами, со скверами и парками, с детскими садами и школами, с клубами и домами культуры. Первую медь БМЗ выдал в 1938 году. Ко времени нашего приезда уже существовала обширная инфраструктура индустриального города с населением 30 тысяч. Обо всём об этом в доступной форме поведала мне Маша по дороге на завод. Ещё она рассказала, что Ефим работает на молибденовой фабрике БМЗ освобождённым секретарём комсомольской организации, что это очень ответственный цех, потому что молибден - металл стратегического оборонного значения, т. к. он входит в состав танковой брони.
           Когда мы пришли на фабрику, Ефима в кабинете не оказалось, но вскоре его разыскали. Он появился радостный, весёлый, крепко обнял меня, приподняв своей одной рукой (вторую – правую – руку он потерял при несчастном случае на прoизводстве ещё в Харькове.), сказал, что нас уже давно ждут до´ма. Он тотчас организовал транспорт: лошадь, запряжённую в телегу (тогда это был обычный вид служебного транспорта на заводе), и мы с ним отправились на вокзал за мамой. По дороге домой мы с мамой рассказывали Ефиму о наших «приключениях» при поездке, а он во всех наших драматических дорожных эпизодах находил юмористические нотки и, в свойственной ему шутливой манере, весело комментировал наше сбивчивое повествование. Только при рассказе о бомбёжке нашего эшелона, передвигающегося по территории Украины с набитыми людьми товарными вагонами,  он как-то потускнел и долго сидел молча… Все трое мы были переполнены радостью встречи и очень быстро приехали домой.
            Вся наша многочисленная родня, состоящая из нескольких разных семей,  объединённых обстоятельствами в одну, проживала в двухкомнатной квартире на 2-м этаже 4-этажного кирпичного дома (Дом № 8 на квартале «А». Сейчас – это дом № 1 по ул. Томпиева.). Был период, когда в этой квартире нас проживало 16 человек. Радость от нашего появления cмешалась с переполохом. Необходимо было, после более месячного «путешествия» в условиях голода, холода, антисанитарии, первым делом привести нас в надлежащий порядок. Сначала нас накормили. Потом женщины произвели нам необходимую дезинфекцию. Наши тела и головы помыли в ванной комнате горячей водой с мылом и керосином от грязи и вшей. Наша одежда частично была сожжена, а остальная – была отправлена на санитарную обработку в банно-прачечный комбинат. Потом нас попытались уложить спать в меньшей комнате, чтобы мы могли отдохнуть. И, хотя мы очень устали с дороги, но от того, что день был такой солнечный и радостный, а главное - от возбуждения,  спать нам совсем не хотелось. Мы беспокойно поёрзали на кроватях, потом вышли и приобщились к разговору о впечатлениях, о делах и о планах на нашу новую дальнейшую жизнь.

продолжение следует...

Отредактировано lev milter (25.06.2023 13:53:00)

Продолжение:

…Главой семьи, её опорой, духовным руководителем и жизненным философом был самый молодой из взрослых её членов, и считавшийся к этому времени уже коренным балхашцем - Ефим. Внешне интересный: высокий ростом, с правильными крупными и выразительными чертами лица, с красивой вьющейся шевелюрой - добрый, общительный и весёлый, он имел много друзей, был связан работой и дружбой, как с руководителями, так и с простыми рабочими. Cловом, был весьма заметной фигурой на заводе и в городе. Здесь - в Балхаше - на комсомольской работе, ярко проявились его природные организаторские способности. Балхаш закалил его характер, помог ему занять видное общественное положение, которое умно´жилось и сохранилось за ним в течение всей жизни. После Войны, он заочно окончил Высшую Партийную школу при ЦК КП Казахстана в Алма-Ате и впоследствии занимал ответственные партийные и хозяйственные должности в министерствах и ведомствах республики Казахстан.
           Жили мы трудно. Катастрофически не хватало жилой площади, была острая нехватка еды – постоянное недоедание, но никто никогда не жаловался, не было никаких взаимных обид или недовольства, более того, в семье царил дух доброжелательности, взаимопомощи и беспредельной внимательности друг к другу. Каждый трудоспособный член семьи вносил свою лепту в общий котёл, занимаясь общественно полезным трудом.
          …Жилой массив города состоял из упомянутых рабочих посёлков, и 2-х кварталов благоустроенных кирпичных домов. В Квартале «А» было 20 домов – 4-х и 5- этажных, в каждом из которых от 3-х до 6-ти подъездов. Здесь же – большое  3-этажное здание 1-й школы, детский сад, в доме № 10 - клуб инженерно-технических работников (ИТР). На расстоянии, примерно, 1 км от Кв. «А» был застроен Квартал «Б», состоящий из 4-х 2-этажных кирпичных домов, двух одинаковых 3-этажных школ – 4-й, в которой я потом учился, 8-й и детского сада.
           Город был компактный, все жители друг друга знали и были связаны всевозможными нитями – производством, учёбой, очень развитой в городе художественной самодеятельностью, просто – дружбой и, наконец, интересами всей страны, живущей во имя Победы. Был особый дух времени, связывающий всех людей общей идеей, общим стремлением, общим делом и единением фронта и тыла – и это была правда. Можно сказать, что город жил одной семьёй. Сейчас это кажется невероятным, но в то тяжелое время в городе не было ни воровства, ни хулиганства, ни других нарушений общественного порядка. После знойного трудового летнего дня и вечернего отдыха многие люди выносили из домов раскладушки и укладывались спать, располагаясь в скверах, или непосредственно возле домов. От летнего зноя, когда температура воздуха в тени поднималась иногда выше 40°С, люди, после работы и в выходные дни, устремлялись к озеру. Бухту «Бертыс» обрамляли с севера городские постройки, с запада – корпуса завода, с востока – дачные участки горожан, за которыми находилась т. н. «Старая площадка» с опытной обогатительной фабрикой, где проводились первые опыты по обогащению руд. Там же были построены и первые жилые бараки, впоследствии переоборудованные под городскую больницу. В этой больнице папа с тяжелой болезнью провёл последние дни жизни (зима 1950 – 51 г. г.). На северной косе, обрамлявшей бухту, тогда и сейчас располагается корабельный ремонтный комплекс с посёлком корабелов. Дальше за косой, на  берегу открытого озера, в 10-ти – 12-ти км от города, находилось пригородное овощное хозяйство. (Позднее здесь был построен профилакторий – санаторно-курортный комплекс БМЗ.)  Ещё дальше на юго-восток находился (и сейчас находится) посёлок рыбаков, он же – Холодильник, он же – посёлок Шaшубая,  с рыболовецким флотом и рыбоконсервным комбинатом. На городской части берега бухты была построена пристань со служебными постройками и с причалом, для пассажирских и грузовых судов, лодочная станция и парашютная вышка. Рядом – хороший пологий песчаный пляж, пользующийся у горожан  огромной популярностью. По выходным дням люди заполняли всю береговую зону. В бухте устраивались массовые катания на лодках, парусные регаты, соревнования по ловле рыбы с пирса на удочку, прыжки с  парашютной  вышки.  На  пляже  всегда  было  много любителей поплавать, позагорать, поиграть в волейбол - насладиться освежающей влагой озера. Вода в озере чистая, прозрачная и тёплая. Купальный сезон открывался обычно в первой декаде мая. Становясь старше мы устраивали ночные купания, когда в воздухе – ни ветерка и поверхность воды зеркально гладкая, а звук голосов, смеха и всплесков распространялись далеко-далеко и можно было слышать голоса, доносившиеся с других – отдалённых участков берега.

       
            Пристань (фото 1941 г.)

        …Всё это – потом. А пока, на следующий же день, после нашего приезда меня отвели в школу №4, что на Квартале «Б». Директором школы была Орлеанская Анастасия Павловна – заслуженный учитель Казахской ССР. Меня сразу зачислили в 6-й класс. Орлеанская проявила ко мне большое внимание, сама отвела меня в класс и представила классному руководителю Селивановой Анне Михайловне и – ученикам. Она подчеркнула, что ко мне, как к приехавшему «оттуда», нужно относиться бережно и внимательно. Кроме меня, в школу уже поступило несколько эвакуированных детей и нужно сказать, что особое внимание, исходящее от директора и учителей, проявлялось к нам, эвакуированным из районов военных действий, так же и со стороны сверстников – коренных Балхашцев. По правде сказать, такое внимание было мне не очень приятно - оно меня стесняло. Впрочем, продолжалось это недолго: ровно до тех пор, пока я не освоился в классе, а у детей это происходит очень быстро.

Орлеанскaя Анастасия Павловна

           Мне тут же рассказали, что школа только в этом году получила новое здание, а до этого располагалась в жилом доме на Квартале «А», где занимала два подъезда. Новое здание – 3-этажное с большими и светлыми классными комнатами, с широкими коридорами-холлами, с большим двором вокруг здания. На 1-м этаже для директора с отдельным входом была встроена двухкомнатная квартира с удобствами. В ней и жила Орлеанская со своим сыном Лёвой. На втором этаже в холле была устроена сцена, перед которой стоял большой концертный рояль. Стулья, в блоках по 4,  были сложены вдоль окон холла и в нужное время устанавливались рядами перед сценой. От Квартала «А»  школа находилась в то время на пустыре, как бы - на отшибе, на расстоянии около 1-го км. Зимой при морозах до 35° и, к тому же, при сильных ветрах, характерных для этих мест, пешком это расстояние было преодолевать весьма неприятно. (Сейчас город застроился и это здание оказалось в центре городской застройки и получило другое назначение, а школа переехала в новейшее, ещё более просторное и красивое здание по соседству.)

           Учебников катастрофически не хватало, приходилось их или передавать друг другу, или делать уроки совместно – по два, три человека. Но не только учебников – обычных тетрадей тоже не было: писали  на самодельных, сшитых из грубой обёрточной бумаги желтого или серого цвета, которая оставалась от распаковки товаров, поступающих на склады БМЗ и которую «доставали» кто как мог. Было большой удачей, если попадалась бумага гладкая, неиспользованная. Но чаще – бывала измятая, шероховатая, с вкраплинами грубого помола древесины - бывшая уже в употреблении. Её приходилось сначала разглаживать горячим утюгом, а потом раскраивать на тетради. Впрочем, несмотря на то, что писать на ней было трудно – волокна цеплялись на стальные перья (шариковых ручек ещё не знали), чернила порой расплывались, образуя неприятные пятна - мы и такой бумаге были рады. Эту же бумагу приходилось использовать и на уроках черчения. Так было в течение всех военных лет. В школе же атмосфера была тёплой, дружеской и, я бы сказал,  почтительной. Секрет этой атмосферы был в необыкновенном составе учителей, основной костяк которых составляли люди неординарные, с высокой культурой, высокообразованные, но именно поэтому и неугодные сталинскому режиму - репрессированные и сосланные в «глубинку».
           Учитель математики, Сокольский Владимир Алексеевич, всегда был подчёркнуто вежлив, аккуратен, педантичен; материал излагал кратко, лаконично, доходчиво. Ясный и чёткий рисунок геометрических фигур и каллиграфия формул занимали минимум места в левом верхнем углу доски (значительно позднее я стал понимать, что только ясность мысли рождает четкость и ясность изложения и – наоборот.). Обычно, после звонка на урок, он стремительно входил в класс и, поздоровавшись со стоящими возле парт учениками, тотчас, не глядя в журнал, вызывал ученика или ученицу к доске не по фамилии, как мы привыкли, а по имени и отчеству. Сперва нас это шокировало, и 14-летняя, например, "Татьяна Сергеевна" (а по-нашему - просто Танька) оторопело выходила отвечать урок. Потом мы к этому привыкли и стали относиться как к неотъемлемой черте его харизмы. Но подсознательно в наших детских головах откладывалось понимание нашей человеческой зна´чимости и необходимости уважительного отношения друг к другу. Отслеживая наиболее способных в математике, задавал им задачи повышенной сложности, заготавливая их не из школьного учебника. На уроки он всегда приходил в одном и том же, тщательно отутюженном, тёмносинем костюме. Когда объясняя урок стоял он у доски, повернувшись спиной к классу, я почему-то всегда обращал внимание на богатый вид, отдававшего блеском, материала этого костюма, и думал: «Почему он на работу надевает такой дорогой костюм? Неужели нет у него более простого?». Когда я с кем-то из девчонок поделился своими мыслями, мне объяснили, что брюки и пиджак вытерты и лоснятся от долгого ношения…
           Помимо математики, на своих уроках В. А. Сокольский учил нас искусству кратко и ясно излагать свои мысли, быть точными и аккуратным. Своим примером он преподал нам урок интеллигентного, простого, честного и уважительного отношения, в первую очередь, к самому себе и, как следствие – к другим людям.   
           Учительница по истории, Гехт Регина Самойловна, занимала особое место в нашей жизни. Муж её, Тит  Степанович Назаренко, приехал из Ленинграда в Балхаш в 1935 году на руководящую партийную работу на строительстве завода. Он был видным партийным работником - большевик-революционер, искренне веривший в высокие идеалы коммунизма. Регина Самойловна приехала позднее – в 1937 году, после того как их дети уже немного подросли. В 1938 году её муж был арестован, как «враг народа», и расстрелян. Она осталась с детьми одна.                                                                               

(К сожалению, фотография из этой ссылки исчезла. Осталась только надпись Ф. В. Девятко.)

Регина  Самойловна Гехт.   
Фотография сделана в середине 40-х годов. Прислала её мне по почте Ф. В. Девятко  в ноябре 2011 года с надписью на обратной стороне: "Учитель милостью Божьей. Прекрасный историк, трибун по натуре, ветеран народного образования в г. Балхаше. Учитель, завуч СШ №4, СШ №1, инспектор Гор ОНО, завуч Балхашского горно-металлургического техникума. Вдова незаконно репрессированного в 1937 году расстрелянного Назаренко. Воспитала двоих детей - сына Владимира (окончил Военную Академию в Ленинграде) и дочь  Надю (окончила Новосибирский университет) (Под этой надписью Ф. В. Девятко я с удовольствием поставил бы и свою подпись. Л. М.) "                                                                                                       

           Мы - её ученики были с ней дружны и близки не только по школе, но и по жизни, делились с ней своими жизненными и семейными проблемами, были вхожи в её дом, знали её детей – сына и дочь. Она тоже знала наши семьи, общалась с родителями и часто была в курсе наших семейных проблем. Она была человеком большой эрудиции и высокой морали, и очень  влияла на воспитание в нас высоких человеческих качеств. Она много работала над собой. Часто, гуляя поздно вечером, мы, давно уже забывшие обо всех дневных делах, проходя мимо окон её квартиры, видели её, сидящей у окна, за освещённым настольной лампой письменным столом, работающей с книгой, и что-то записывающей в тетрадь. Её уроки были очень интересны – она никогда не излагала материал по учебнику, а использовала историческую и художественную литературу и, главным образом – первоисточники, с которыми она приучала нас работать самостоятельно и на практике показывала, как это нужно делать. Эта её наука, в последующей учёбе и работе, мне всегда пригождалась. К сожалению, в то время не сознавал я необходимость серьёзного изучения истории. Видимо, мне мешала математическая направленность мышления и возрастное недопонимание важности предмета. Поэтому пробелы в знании истории я остро ощущаю в течение всей жизни..

                              В гостях на Новый год у Регины Самойловны. Балхаш, январь 1958 г.
Слева направо: Выпускники 4-й школы 1946 года: Белла Мильтер (моя, жена); Сарра Пиккельман; Лев Мильтер; Регина Самойловна; Фаина Девятко; подруга Р. С. - Колобаева Вера Андреевна - в то время редактор газеты "Балхашский рабочий".

            Мы взрослели, получили образование, разъехались по разным городам, становились самостоятельными людьми, обзавелись семьями. Но дружба и связь с Региной Самойловной не прекращалась, и мы до конца её жизни использовали любой удобный случай, для встречи. После смерти «вождя народов» её мужу вернули его доброе имя. Сама Регина Самойловна была восстановлена в партии, ей вернули квартиру в Ленинграде, куда она и уехала в середине 60-х. Но к тому времени она была уже очень больна: потеря речи, паралич, коляска, больница, кончина…
            Большой души человеком была Зельма Вильгельмовна Фрейнд – учительница немецкого языка. Мы любили её за весёлый нрав, за обладание неизменным чувством юмора, за доступность в общении, за понимание наших «слабостей», скажем так, в ложном пренебрежении некоторых из нас к необходимости изучать язык врага и, наконец, за то, что она просто была внутренне красивым человеком. Несмотря на свой весьма почтенный возраст, она душой была молода и поэтому была для нас незаменимым и заинтересованным собеседником. Дорогая Зельма Вильгельмовна, я с глубоким прискорбием сознаю, что Вы уже оставили этот мир… Простите меня за то, что я далеко не в полной мере сумел перенять бесценный дар Ваших знаний, и сейчас, когда я пишу эти строки, живя в Германии, я об этом часто думаю и особенно остро сожалею.

[i]продолжение следует.

Отредактировано lev milter (25.06.2023 14:04:07)

Продолжение:

...Был в городе кинотеатр «Ударник». Это было временное оштукатуренное деревянное строение, но с центральным отоплением, расположенное на пустыре между Кварталом «А» и Центральным посёлком. Кинотеатр был тоже очень популярен, хотя и весьма невзрачен снаружи. В уютном фойе люди любили собираться заранее, чтобы пообщаться, поделиться новостями. После вечерних сеансов, в зимние 30-градусные морозы, преодолевая сильные встречные ветры, пряча лица и носы в воротники и платки, неосвещённой степной дорогой  зрители толпой возвращались домой. В степи в эти минуты было очень «неуютно», но, под впечатлением

                                       
Первый кинотеатр «Ударник» в Балхаше (фото 1941 г.)   

Новый Дворец Kультуры Mеталлургов (построен в 1951 г.)
                                                       

от просмотра фильма и от предвкушения домашнего тепла,  настроение у всех было приподнятым.
            Поздней осенью 1941 года в город на постоянную работу приехали сразу два театра: Свердловский театр оперетты и Карагандинский театр драмы. В 1942 году короткое время в городе ещё пребывал и московский Камерный театр Таирова со знаменитой Алисой Коонен. Они привнесли в жизнь города новый культурный импульс. Все спектакли ставились на сцене Клуба БМЗ. Цены на билеты были доступными, и спектакли шли при аншлагах. Большое впечатление произвёл на меня спектакль «Русские люди» К. Симонова. А оперетты «Баядера» и «Принцесса цирка» Кальмана смотрел я, восторгаясь прекрасной музыкой и остро сопереживая сюжетным коллизиям.
            В ноябре 1941 года в Балхаш несколькими эшелонами прибыл, эвакуированный из г. Кольчугино Владимирской области, завод по обработке цветных металлов. Вместе с оборудованием прибыл и персонал завода со своими семьями. С ними прибыл и Кольчугинский металлургический техникум с персоналом и учебным оборудованием. Техникум разместили в здании 8-й школы, учеников которой расформировали по другим школам. Оборудование Кольчугинского завода, которое разместили во вспомогательных цехах и на открытых площадках, выделенных на территории БМЗ, сразу приводилось в рабочее состояние, чтобы незамедлительно начать выпуск продукции – цветного проката для оборонной  промышленности. Параллельно, над уже задействованным оборудованием, возводились здания новых цехов. Нам, школьникам, приходилось тоже быть участниками этого процесса. Нас направляли в помощь на это строительство: на подвозку кирпича и других стройматериалов, на уборку строительного мусора и на другие вспомогательные работы. Возникновение в городе предприятия нового типа – металлообрабатывающего, так же как и среднего специального учебного заведения – техникума; появление новых очагов культуры и искусства – драматического и музыкального театров, и связанное с этим появление новых людей из центра России, в числе которых было большое количество интеллигенции - были для города событиями, придававшими ему статус значительного индустриального и культурного центра.

продолжение следует...

Отредактировано lev milter (14.12.2009 18:50:13)

Продолжение:

...Продовольствие, производимое пищевой промышленностью, в том числе и продукция совхоза, где мы работали, строго учитывалась и шла на переработку и консервирование, а потом отправлялась на фронт. Продовольственная помощь стране, наряду с поставками вооружений, боеприпасов, и стратегического сырья поступала и по ленд-лизу, что в значительной степени способствовало успеху в Войне. И всё же, продовольствия было недостаточно, поэтому для населения была введена карточная система на хлеб и на другие продукты питания, строго регламентирующая их потребление для разных категорий населения – рабочих, служащих, учащихся. Нам, как учащимся, полагалось 400 граммов хлеба в день (по 100 граммов - на завтрак и на ужин и 200 граммов - на обед. Как быстро этот маленький кусочек хлеба во время еды исчезал во рту!). Это было очень мало, если учесть, что хлеб был главным и почти единственным продуктом питания, и качество хлеба (наличие в нём всевозможных добавок-заменителей) было весьма низким. Но это было очень много, если сравнивать с блокадным Ленинградом. И мы сравнивали…
           …Возвратившись с работы на стан и поужинав кашей без масла и несладким чаем, мы наслаждались отдыхом и необыкновенно красивой природой этой сказочной долины. Иногда мы учились ездить верхом на лошадях. А езда верхом на верблюдах, с их особой покачивающейся походкой, доставляла мне особенное удовольствие. С наступлением темноты, когда пространство окутывала ночная мгла, от сознания того, что наш маленький стан затерян в этом огромном, на сотни километров вокруг безлюдном пространстве, было таинственно и немного жутковато. Мы разжигали костёр, отчего становилось как-то уютно, всматривались в тёмную даль, в бездонное звёздное небо, на фоне которого ясно просматривались очертания сопок, обрамляющих долину; скучали по дому, разговаривали, слушали рассказы Ивана Ивановича о его родной Белоруссии, о деревне, где в оккупации жили (а может быть, уже и не жили) его родители, к которым он мечтал съездить после Войны.
           Так прошло больше месяца. В начале июля мы таким же путём возвращались домой. Я всегда испытывал радость от ожидания встречи с городом и с домом, когда по степи, приближаясь на поезде к Балхашу, ещё за два часа до прибытия на станцию Бертыс, можно было видеть впереди, по ходу поезда, три тоненькие «спичечки» огромных, 100-метровой высоты, дымовых труб (тогда их было только три: конверторная, отражательная и ТЭЦ) и исходящие от них ниточки дыма, постепенно исчезающие за горизонтом на западе. Эта встреча всегда наполняла меня радостной новизной.

продолжение следует...

Отредактировано lev milter (10.01.2010 11:05:43)