Р. Н. Базилев. Из книги  "Записки механика". Продолжение.

     В конце февраля 1969 года на завод приехал разобраться с его работой первый зам. министра И А Стригин.
     Иван Алексеевич решил оригинально знакомится с заводом: в обход взял только меня. Начальники цехов - подготовки сырья, мокрой обработки, спекания, кальцинации, ЛМЦ - встречали его в начале осмотра цеха, а после осмотра передавали следующему. Пояснения Иван Алексеевичу давали лично начальники цехов, а затем он спрашивал меня о намерениях по приведению данного цеха в нормальное состояние, комментарий он не высказывал. На другой день состоялось совещание с участием руководителей КАЗминцветмета, (Береза В.Г. и др.), ВАМИ, Павлодарского обкома и горкома, руководящего состава завода. На совещании были выслушаны все. Решения Иван Алексеевича были кардинальными: директор был освобожден и в июне 1969 года уехал в Алма-Ату, был снят с работы начальник цеха подготовки сырья, ряд работников серьезно предупрежден. По моим замечаниям было дано указание ВАМИ не препятствовать делам реконструкции и приведению завода в работоспособное состояние, усилить при заводе филиал ВАМИ для внесения необходимых поправок в проект, а также принято решение по финансовому обеспечению ремонтов. Кроме того, зам министра приказал лично звонить ему при необходимости. Этот фактический карт-бланш оказал мне колоссальную помощь в дальнейшей работе.
     Директором завода был назначен Евгений Николаевич Беспалов, а главным инженером Игорь Владимирович Прокопов. Последний активно включился в решение проблем завода и большинство вопросов механослужбы решал оперативно и положительно. Не раз давал согласие о начале ремонта технологических комплексов вагоноопрокидователей, печей спекания. Стоимость каждого агрегата доходила до миллиона рублей (кстати, доллар тогда стоил 68 копеек).
     1969 год прошел как в кошмарном сне. Нужно было договориться с Днепропетровским заводом металлургического оборудования об изготовлении и поставке узлов вагоноопрокидователей из спокойной стали, изготовить десятки узлов для расширения конвейеров (барабаны, роликоопоры, приводы, ленты, ленторегуляторы и др.) и перегрузочных узлов течек новых размеров. Подготовленный сетевой график реконструкции каждого тракта вагоноопракидователя предусматривал простой по двенадцать суток с привлечением со стороны до 450 человек ремонтников. Руководство завода удивилось такому графику, считая, что я «спятил», и на такие сроки руководители министерств не согласятся. Но министерства согласились. КАЗминцветмет направил на ремонт 150 человек, «Союзцветметремонт» - 200 че-ловек, «Стоймонтаж> - около 100 человек. Таким образом, с учетом заводских ремонтников в реконструкции тракта участвовало около 700 человек. За ремонтом следили в Москве, Алма-Ате и на заводе. Это был экзамен, который мне нужно было сдать на отлично или провалиться. К моему удовлетворению, расчеты подтвердились: тракт №1 простоял на реконструкции 11 суток 18 часов и пошел в работу без замечаний. Это был первый шаг к восстановлению работоспособности завода.
     Отлично сработали, недавно назначенный начальник цеха Юрий Александрович Копытов, старший механик Николай Васильевич Фидорин, начальник ЛМЦ Владимир Иванович Захаров, начальник цеха централизованных ремонтов Александр Прохорович Курило, руководители участка «СредАЗцветметремонта» Алексей Бытин и Виктор Артеменко. Реконструкция второго тракта этого же цеха прошла в ноябре этого же года более спокойно, поскольку тракт М 1 работал как часы, и уже имелся опыт работы. Теперь на опрокидах стояли редукторы РМ-1000, смазка по опыту Норильска была применена зимняя - ЦИАТИМ-201, детали питателей выполнены из хладостойкой стали, в расширенных течках и узлах в перегрузки установлена самоочищающаяся резина, смонтированы установки от схода и порывов ленты и многое другое.
     Одновременно, благодаря усилиям И.В. Прокопова, боксит начал поступать перемороженным в Тургае. Год напряженнейшего труда завершился успешно
     Теперь в 1970 году внимание можно было сосредоточить на других агрегатах - печах спекания, декомпозерах, повышению уровня механизации, централизации ремонтов, улучшению их качества. И в этом же 1970 году завод восемь месяцев выполнял план, а четыре месяца был близок к этому, а с 1971 года завод начал завоевывать переходящие знамена Минцветмета СССР и получал их ежеквартально более шестидесяти раз подряд. В этом же году завод наградили Орденом Трудового Красного знамени, в том числе и меня.
     1970 год я бы назвал для завода годом перестройки (разумеется не в Горбачевском варианте!)
     Главной заботой стала перестройка сознания работников ОГМ, коллективов ремонтных служб и цехов, направленная на уважение к системе ППР оборудования, строгого выполнения графиков ремонтов, обеспечение качества ремонтов, соблюдение правил технической эксплуатации оборудования, повышение ответственности за принимаемые решения, недопущение простоя оборудования в ремонте сверх графика.
     Для достижения этого применялись все средства и методы: «разбор полетов» на оперативках в ОГМ и в цехах, обсуждения на собраниях всех уровней, статьи в заводской многотиражки «Энтузиаст», наказания вплоть до увольнения с завода за неоднократный допущенный брак в работе, поощрения, включая представление к Государственным наградам и, конечно, постоянный контроль за работой всех звеньев механослужбы.
     В целом, считаю, что «перестройка» состоялась и дала положительный эффект на многие годы.
     В 1970 году произошёл интересный случай. Сижу у себя в кабинете, провожу оперативку. Раздается звонок И.В .Прокопова, который спрашивает, почему я здесь, а не в ЦК КПСС? Здрасьте!
     Оказывается накануне пришла телеграмма из ЦК с приглашением на совещание к секретарю ЦК М.С. Соломенцеву на 18 сентября, а сегодня 17-е.
     Время 9:15, а самолёт из Павлодара в Москву уходит раз в сутки в 12:10. Я кинулся домой за чемоданом, кого-то послали в аэропорт за билетом, благо у завода была постоянная бронь, и в самолёт я сел за З минуты до взлёта.
     Это было крупное совещание по централизации ремонтных служб и сил в отраслях народного хозяйства. Были представители 10 министерств, от Минцветмета, кроме москвичей пригласили главных механиков от 10 предприятий. От цветников выступили начальник главка Василий Васильевич Блюхер и завсектором ЦК Николай Александрович Фёдоров.
     Среди более чем сотни моих командировок, в которых я побывал за 40 лет активной деятельности, эта была самая стрессовая.
     Жили мы в западном крыле гостиницы «Россия» с видом на Спасскую башню и часы. Питались там же, и банкет был там же. Многие командировки стёрлись в памяти, а эта вроде была вчера!
     1970 год механослужба завода посвятила подготовке к крупным ремонтам комплексов печей спекания и декомпозёров, внедрению машиносменного ремонта для всех видов транспортабельного оборудования завода, расширению производства запчастей, номенклатуры и объёмов производства жаропрочного, износостойкого литья и сплавов, как для собственных нужд, так и для кооперированных поставок, созданию полного комплекта чертежей на оборудование.
     По итогам года можно было отметить, что ремонты подавляющего числа песковых, грунтовых и химических насосов, вентиляторов, дымососов, грохотов, запорной арматуры всех видов сведены к замене на месте установки резервными, а снятое оборудование немедленно доставлялось в рембазу, разбиралось, ремонтировалось, испытывалось под давлением и ставилось в резерв для очередной замены.
     Ремонт производился в соответствии с ремонтной картой, ТУ, фиксировался в журнале с указанием ответственного за качество.
     Интересно прошла перестройка работы и сознания работников отдела главного механика.
     Первоначально я понял, что у многих отсутствует чувство ответственности за свою работу, работу отдела, завода. Один из заместителей и часть сотрудников чувствовали себя наблюдателями за тем, что происходит с заводом, участвовали в разборе аварий, иногда как специалисты давали советы. доходило до того, что начальники основных технологических цехов приходили в рембазу и организовывали изготовление какого-нибудь узла или детали, чтобы пустить цех в работу. Какой стыд для механослужбы!
     Но с распределением чётких обязанностей, зон ответственности и представления прав по должности большинство сотрудников стало авангардом в деле становления механослужбы и восстановлении состояния завода.
     Особо добрых слов заслуживает зам главного механика Гуков Пётр Васильевич - специалист по вращающимся печам, сделавший очень много для того, чтобы цехи спекания и кальцинации работали нормально. Ведь одна центровка 100 и 110-метровых трубчатых печей требует очень высокой квалификации.

ПАЗ. С руководителями механослужбы Дмитриевым Е. Н. (слева) и Гуковым П. В. (1974 год)

     Начальник бюро ППР и эксплуатации Николай Григорьевич Артамонов организовал на должном уровне разработку графиков ремонтов и контроль за их обязательным исполнением и оформлением документации на ремонты.
     Енгений Николаевич Дмитриев, принятый на должность главного сварщика, быстро втянулся в работу механослужбы. Кроме сварочных и наплавочных работ он взялся за ремонт декомпозёров - этих «бачков», ёмкостью по 1800 куб. м., которых к этому моменту вышло из строя около десятка.
     В 1973 г., после ухода Алексея Егоровича Чечушкова на должность главного механика Балхашского комбината, Евгений Николаевич становится заместителем главного механика, а после моего ухода в министерство, главным механиком завода, где отлично проработал 11 лет, а в 1986 году был назначен управляющим ремонтного треста «Казцветметремонт» в Алма-Ате.
     Алексей Егорович Чечушков, бывший механик цехов Балхаша в 1969 году был принят заместителем главного механика завода, чему я был очень рад. За короткий период он зарекомендовал себя, как специалист высокого класса, много сделал для ремонтной службы завода. Было грустно расставаться, когда его в 1973 году перевели главным механиком Балхашского комбината вместо Абрама Аркадьевича Азбеля. Очень жаль, что Алексей Егорович не выдержал славы и авторитета главного механика и во второй половине 70-х годов погиб.
     Но это было позже, а сейчас у нас складывался крепкий коллектив единомышленников, заряженных единственной целью - вынести механослужбу в число передовых, а работу завода сделать стабильной и безаварийной. В 1971 году к этому коллективу присоединился зам. главного механика по зданиям и сооружениям - Алексей Ястребинский. Это решение было принято дирекцией завода после обрушения одной из градирен из-за неспособности главного архитектора организовать нормальный надзор и ремонт сооружений завода.
     Нельзя не отметить с большим уважением и благодарностью работу начальника КБ Коровина Анатолия Ивановича, начальника бюро запчастей Кононенко Ивана Степановича, инженеров Богдашина В.М., Балабекова М.В., Семьяниновой А.Т., Иваниной Г.И., Герлейна И.Д., Мищенко Р.Г.
     С созданием этого коллектива я уезжал в отпуск или командировки со спокойной душой, будучи твердо уверенным в том, что всё на заводе будет в норме.
     Такую же уверенность вселяли старшие механики цехов: подготовки сырья - Федорин Николай Васильевич, спекания - Голуб Владимир Ефимович (мой коллега по Балхашскому комбинату), гидрометаллургического - Витковский Б.Я., кальцинации - Марат Смирнов. И главная опора - ремонтно-механическая база во главе с Владимиром Ивановичем Захаровым.
     Но вернусь в 1971 год. Главной выполненной в этом году работой на заводе явилась реконструкция печного тракта М 1 цеха спекания. Она заключалась в установке второго привода на печь, перевод опор печи с подшипников скольжения на подшипники качения, замены трёхопорного холодильника, диаметром 4,5 на 42 м, на двухопорный, диаметром 5 на 42 м. Реконструкция длилась 80 суток. После чего работа печной линии резко улучшилась, и в последующие годы такая реконструкция была произведена  и на остальных печах.
     1971 год запомнился ещё и рядом моментов. Почему-то меня включили в число обязательных участников важнейших событий в деятельности механослужб Минцветмета и Казминцветмета. В связи с этим участвовал во Всесоюзном совещании механиков МЦМ СССР в Устькаменогорске, которые проводили В.В. Блюхер и А.И. Басов в марте 1971 года. В августе участвовал во Всесоюзном семинаре «Передовой опыт механослужб на предприятиях МЦМ СССР» на ВДНХ в Москве, где выступил с докладом.
     В октябре был приглашён на коллегию Минцветмета, рассматривающую вопрос о совершенствовании организации ремонтов, которую провёл И.А. Стригин и бурно обсуждали замминистра Синтарис В.Н., Козлов Л.В., Вороненков Ю.П. и другие.

Павлодар. Вручение первого ордена председателем облисполкома Каирбаевым Ш. К. (Апрель 1974 г.)

     В июне 71 года меня в составе бригады Минцветмета командировали в Ачинск для разбора аварии с насосной галереей. Бригадиром был назначен Зайцев Михаил Иванович - главный инженер Главалюминия, от механиков - Каморин Игорь Николаевич – главный инженер Главреммашцветмета, и я при нём как консультант.
     Мы с Игорем Николаевичем встретились в Красноярске и автомобилем отправились в Ачинск. Что меня по дороге поразило, околдовало, умилило и ещё бог знает что, так это бескрайние поля жарков - этих милых оранжевых цветочков, которые цветут всего несколько дней. Я в них просто влюбился. Позже по этой дороге и в эту же пору цветения жарков мне, работая в Москве, приходилось ездить неоднократно, и каждый раз меня охватывали те же благостные чувства.
     А что же Ачинск? Самому городу то ли 200, то ли 300 лет, местные жители спорят между собой.
     Хотя начальник Ачинского РССУ - Виктор Николаевич Равнушкин, занимаясь на досуге палеонтологией, считал, что поселение вокруг Ачинска, судя по находкам в раскопанных курганах насчитывают много сотен лет, а может и за тысячу. Фото таких находок Виктор Николаевич презентовал мне, когда мы знакомились с музеем, организованным им в Стройуправлении.
     А что же Ачинский глинозёмный комбинат? Это крупнейшее в союзе предприятие по производству глинозёма и цемента. Схема получения глинозёма - Баер-спекание - почти как в Павлодаре, только оборудования больше и оно крупнее (например, 10 печей спекания, диаметром 5 на 180 м). Когда мы приехали на комбинат, все цехи стояли. Причиной аварии было затопление насосной галереи, которая в любом гидрометаллургическом цехе или обогатительной фабрике является сердцем, которое перекачивает каждый час огромные массы пульпы, растворов, хвостов и других суспензий. За дни командировки я тщательно облазил весь комбинат вместе с Игорем Николаевичем и главным механиком комбината Юрием Александровичем Талдыкиным. Кое-что посоветовал из своей практики, но больше взял на карандаш, чтобы не допустить каких-то неприятностей на своём заводе.
     После коллегии в октябре мы узким составом собрались в кабинете у Василия Васильевича Блюхера с участием Каморина И.Н., Басова А.И., Ельцева Ф.П., Мороза А.Г. Василий Васильевич проинформировал, что он переезжает в Свердловск. В связи с этим он считал возможным предложить Министру назначить начальником Главка Фёдора Павловича Ельцева, а меня - начальником отдела эксплуатации и ремонтов Главка. После обсуждения дома, в Павлодаре, я подтвердил согласие и стал ожидать решения, но его не было, и я продолжал спокойно трудиться на заводе.
     Позже, уже в 1976 году выяснилось, что мою кандидатуру заблокировал Иван Алексеевич Стригин, с мотивировкой: «Мы не можем рисковать Павлодарским алюминиевым заводом, пусть Базилев пока работает там!» И ещё высказал замечание А.И. Басову, чтобы он перестал ходить с ходатайствами. На должность начальника отдела ремонтов назначили Владимира Петровича Саушкина. И только когда Иван Алексеевич с 1 января 1975 года ушёл на пенсию (тогда полагалось уходить в 70 лет), и в том же возрасте должен был уходить А.И. Басов, Фёдор Павлович позвонил мне и попросил подтверждения моего согласия на переход в Москву, но уже на должность зам начальника Главка. Я подтвердил.
     Но до этого мне предстояло на заводе решить важный вопрос по приобретению роторных экскаваторов взамен изношенных, изготовителем которых являлся завод им. Кирова в г. Магдебурге (ГДР). Для этого мы с главным инженером проекта завода Михайловым в первой декаде июня 1975 года отправились в Магдебург.
     По пути остановились в Берлине, где нас поселили в гостинице «Адлон», рядом с Брандербургскими воротами. Работники нашего торгпредства устроили экскурсию по Берлину, включая «Трептов парк», музей, где огромная коллекция экспонатов из Египта, музей истории и другие культурные объекты.
     В Магдебурге нас поселили в гостинице штаба Западной группы войск. Здесь нам было удобно, близко к заводу - 10-12 минут пешком. Вход на территорию штаба по советскому паспорту, да и вокруг все наши - и служилые и вольнонаёмные. Переводчицей у нас была фрау Кляйн, главный конструктор завода - герр Мюллер. Первоначально г-н Мюллер недоумевал, зачем мы приехали – он считал, что производимые заводом экскаваторы ШРС- 160 работают во многих странах, и никто не предъявлял ни одной рекламации, но когда я высказал замечания по целому ряду неудобств, возникающих при эксплуатации в условиях Павлодара, его настроение изменилось в положительную сторону, там более, что мы намеревались заказать до десятка экскаваторов. Проанализировали все узлы машины и составили соответствующий документ, в результате которого возник модернизированный экскаватор ШРС-280. Поставленные на завод в конце 70-х - начале 80-х годов экскаваторы показали себя хорошо, и, возможно, работают и сегодня.
     На такой мажорной ноте оканчивалась моя деятельность на Павлодарском алюминиевом заводе. Можно было подводить итоги. Это был самый плодотворный период моего становления и созревания как специалиста. Отмечу, что возложенные на меня надежды Министра В.Г. Березы, главного механика Казминцветмета А.С. Донченко и первого заместителя министра И.А. Стригина по приведению оборудования завода в стабильно работоспособное состояние я оправдал.
     Главное, что удалось сделать:                                         
     - привить ремонтникам и технологам уважение к системе ПНР основных фондов завода;
     - обеспечить внедрение системы ПНР для всех видов оборудования (от громадных печей до запорной арматуры) и зданий и сооружений;
     - создать полный комплект чертежей на оборудование и необходимый объём запасных частей и узлов;
     - провести модернизацию основного оборудования - вагоноопрокидывателей, печей спекания, холодильников, конвейеров и др., с применением прогрессивных ремонтных технологий (сетевое планирование, узловой и машинно-сменный методы ремонта, принудительная профилактика и др.) с применением новейших износостойких материалов (хромоникелевые сплавы, титан, резина, полиуретан, наплавка и др.), что обеспечило его нормальную работу в межремонтный период;
     - развить мощности ремонтно-механической базы, включая литейное производство (литья с 2,1 до 9,2 тыс. т в год), мехобработку, сборку резервного оборудования и его ремонт, инструментальное хозяйство и др. до объёмов, обеспечивающих собственную потребность завода и плановые поставки по кооперации;
     - и, наконец, главное - сформировать коллектив единомышленников, способных решать самые сложные задачи по обеспечению работоспособности завода, который за этот период достиг проектной мощности (1 млн т/год).
     Заканчивая работу на заводе я с благодарностью отмечаю ту большую помощь, которую оказали руководители Казминцветмета в становлении ремонтной службы завода - министр Вениамин Григорьевич Береза, первый заместитель министра Мухит Кульжанович Бупежанов, много раз бывавший на заводе и решая различные проблемы, Александр Степанович Донченко - главный механик КазМЦМ, Гордей Григорьевич Тесленко и Андрей Игнатиевич Висковский - заместитель главного механика КазМЦМ и Лидия Семёновна Одарюк - главбух КазМЦМ. С их помощью не только ремонтная служба, но и завод в целом вошёл в число флагманов предприятий отрасли на многие годы.
     Я расставался с коллективом и заводом, проработав ровно семь лет, но любовь и уважение осталось на всю жизнь.
     За свою работу на заводе я заработал орден, медаль, пять нагрудных знаков, три почётных грамоты и запись в книгу почёта завода.
     С чувством выполненного долга, но с грустью от расставания с сослуживцами, друзьями и товарищами я покидал завод, хотя знал, что дружба остаётся навсегда.

ПАЗ. Прощальное фото с коллективом ОГМ. (Август 1975 г.)

Продолжение следует.

Отредактировано lev milter (11.01.2014 10:31:41)

Р. Н. Базилев. Из книги  "Записки механика". Продолжение.

     (Здесь опускаются главы, в которых Руслан Николаевич Базилев рассказывает о своей многогранной деятельности в качестве руководителя некоторых Главков Министерства Цветной Металлургии СССР, об участии в множестве семинаров и симпозиумов, о своих рабочих посещениях более сотни предприятий отрасли в СССР и за рубежом, о впечатлениях от поездок по стране и в зарубежные страны. Содержательно и драматично в книге освещены события периода «Перестройки».
      В семье Р. Н. Базилева сохранилось несколько экземпляров книги «Записки механика». Татьяна Руслановна – дочь Базилева – любезно предложила раздать в дар оставшиеся экземпляры книги людям, интересующимся её полной версией. Через меня можно узнать, как связаться с Татьяной Руслановной по этому вопросу. Сообщите свои координаты – e-mail или № телефона –  и я с Вами свяжусь.  Л. М.)

***

     Жена, семья
     
     Сейчас, кажется, пора осветить еще одну сторону личной жизни, потому что начиная с первых дней 60-х годов все мои решения я уже принимал не один. У меня появился прочный тыл, на который я опираюсь уже более 50 лет, и он меня ни разу не подвел, а только помогал крепко устоять на ногах и принимать наиболее правильные и рациональные решения. Это случилось так.
     6 декабря 1959 г. я с группой сотрудников металлургического завода должен был лететь в Магнитогорск. Вылет отложили на утро 7 декабря из-за неприбытия самолета из Алма-Аты.
     Мы собрались идти на ночь в гостиницу, но в этот момент сел самолет из Караганды, в зал ожидания вошло несколько человек с сумочками, узелками, чемоданами, авоськами, сложили это в угол зала ожидания и ушли продолжать полет в Алма-Ату.
     С узелками осталась девушка лет 23-24-х и меня что-то толкнуло спросить её, что она намерена дальше делать и куда ей нужно добираться, тем более, что нас ожидает дежурная машина из гаража комбината.
     Но пока мы разговаривали, мой напарник Г. А. Пекур машину отпустил. Девушка решила эту ночь провести в гостинице, а утром уехать в город рейсовым автобусом. Я помог ей донести узелки и авоськи до комнаты в гостинице, и мы разговорились. Оказалось, что её зовут Нина Ивановна Разливаева, этим летом кончила Карагандинский Медицинский Институт, врач-лечебник. Госздрав определил её заводским врачом на завод обработки цветных металлов. Она не замужем, и не была, ездила в Караганду на праздничные дни (тогда еще 5 декабря был праздник - день Конституции!), и 7 декабря ей нужно на работу.
     Видимо мы друг другу понравились, так как незаметно проговорили с полдвенадцатого до пол-третьего ночи.
     Первый автобус в город шел в половине восьмого. Я помог ей упаковать узелки, проводил к автобусу и напросился в гости после командировки, тем более, что жила она с подругой в доме № 28, где я бывал у моего друга по техникуму Леши Чернова.
     Приехал я из командировки 19-го, а 21 декабря, в своей день рождения, пошел в ДК металлургов на какой-то симфонический концерт и по окончании в раздевалке увидел её и предложил отметить день рождения.
     Они с подругой подумали, что я блефую, но у меня был с собой паспорт, посмотрев который они поверили. В результате проведенного вечера я понял, что, кажется, встретил ту половину, которой мне так недоставало. Тем более что мне уже стукнул 31 год, получил должность, где нужно быть солидным самому и иметь соответствующую семью. А тут еще и влюбился, как пацан. Стояла задача добиться, чтобы Нина стала моей женой. Я познакомил её с моими друзьями, мы хорошо встретили новый 1960-й год, я очень старался ей понравиться.
     В середине января я уехал в Алма-Ату на сдачу экзаменов за III курс, но вместо четырех экзаменов и трех зачетов сдал только два и два. Больше не мог. Мне почему-то казалось, что пока я езжу, кто-нибудь уговорит её, и она выйдет замуж за другого, тем более, что претенденты были. А я уже старый, да еще с хвостом грехов молодости...  Слава Богу - я ошибался.
     Вернувшись из Алма-Аты, я сделал предложение, и она ответила согласием.
     Зарегистрировали мы свой брак 28 февраля 1960 года. Свадьбу отметили скромно. Приехали родители Нины - Иван Семенович и Мария Анисимовна, была её подруга Лида, с моей стороны Михаил Шмулёв, матушка. Других не помню, хотя был еще кто-то.
     Мои друзья брак наш приняли с удовлетворением, враги- со злобой. Но я пытался максимально оградить её от каких-либо неприятностей, особенно в первые годы совместной жизни.

С Ниной Ивановной после регистрации брака. (Март 1960 г.)

     А где-то в апреле 1960 г. я поехал в командировку в Караганду и познакомился почти со всеми членами семьи Разливаевых, которых оказалось очень много.
     Дедушка Семен Фомич, отец, мать, братья Саша, Петр, Юрий, сестра Анна, снохи Раиса, Екатерина, Нина, племянницы Люба, Наташа, Таня, племянник Лёнька, свояк Степан Иванович, тётя Тоня, у которой 15 детей, следовательно, 15 двоюродных братьев и сестер, и другая родня.
     Из всей этой «толпы» мне очень понравилась Танька, которой было примерно 5 лет. Оказывается, Нина её тоже любила, и мы замечтали, чтобы и у нас была Танька.
     В этой командировке родители Нины подарили нам холодильник «Зил-Москва», который мне удалось отправить контейнером в Балхаш и который пашет до сих пор (уже больше 45 лет!)
     Что я узнал об этом семействе?
     Они- коренные донские казаки области Войска донского. Проживали Разливаевы на хуторе Красном Николаевской станицы Сталинградской области. В 30-х годах ХХ века, когда наступила пора сплошной коллективизации, их семейство было раскулачено и выслано в начинающуюся Караганду. В семье Ивана Семеновича в это время уже были Анна и Саша (1921 и 1925 гг. рождения), а Мария Анисимовна носила под сердцем Петра.
     Так «деданя» Семен Фомич, сын Иван, дочери Антонина и Прасковья и большая часть их потомков-хлеборобов преобразовались в шахтеры и в сумме проработали на шахтах «третьей кочегарки» страны больше сотни лет.
     Иван Семенович начал работать на шахте им. Костенко навалоотбойщиком. В 1932 г. у них родился Пётр, в 1935 году - Нина, в 1940 г. - Юрий.
     В 40-е годы они построили дом в Старом городе Караганды на улице Реконструкция. Семья постепенно превращалась в шахтерскую. Анна Ивановна закончив школу и техникум стала заместителем главного бухгалтера шахты. Александр Иванович окончил техникум и достиг должности Главного энергетика треста «Ленинуголь», крупнейшего в Карагандинском бассейне.
     Юрий Иванович окончил Карагандинский политехнический институт и позже работал в шахте начальником смены.
     Пётр Иванович образования не получил, но, работая в шахте слесарем, в начальство не рвался.
     Муж Анны Ивановны Степан Иванович позже шахтер-навалоотбойщик, после аварии в шахте, где его привалило, перешел на пенсию.
     И только Нина, окончив мединститут, связала свою жизнь с металлургом.
     Очень жаль, что Иван Семенович прожил недолго и в марте 1965 г. на 64-м году жизни умер, как мы посчитали, случайно. Ему к дому подвезли машину угля и выгрузили за калиткой. Он решил самостоятельно его перебросить в угольный сарай и, никого не позвав на помощь, в течение нескольких часов, вспомнив молодость, занимался перевалкой с помощью лопаты. И что-то внутри надорвал... Прожил после этого всего несколько недель. Очень жаль!!! Настоящий был мужик.
     У нас установились очень хорошие взаимоотношения, и я считал, что это надолго. В этот период я даже перестал ощущать свою безотцовщину, угнетающую меня с начала Отечественной войны.
     За период 1960-1965 г.г. мне много раз приходилось быть в Караганде в командировках, отпусках.
     Даже в 1961 году меня чуть не перевели в Совнархоз главным механиком управления цветной металлургии (почти сагитировали Г.К. Нестеренко и Меклер И.Т.).
     По вечерам у нас с Иваном Семеновичем частенько за банкой «Коньяка Три Свеклы» шли интересные беседы. Однажды он говорит: «Спасибо товарищу Сталину за то, что переселил нас сюда с Дона». На моё удивление разъяснил, что там бы ни он, ни члены его семьи, кроме выращивания зерна и скота, ничем не занимались. Неизвестно, получили бы дети образование, тем более- высшее. А здесь сам он - заслуженный шахтер всех степей, начальник участка в шахте, дети выучились, пристроены, растут внуки. Особой нужды никто не испытывает.
     Но слова словами, а умер рано... Надорвался!
     Мы с Ниной жили нормально. Верно, в первый год я её ревновал, когда она задерживалась где-то на работе или с подружками.
     Весной 1961 года мы переехали в трёхкомнатную квартиру по улице Фрунзе, дом 28. А в октябре у нас родилась Таня. Первые три с половиной года из дома уезжал только я в командировки или на сессии в Алма-Ату.
     Вместе мы поехали только в октябре 1963 г. в Москву: я- на дипломное проектирование, она- в отпуск, посмотреть Москву. По пути в Караганде с Сашей Гавриловым сдали в политехническом по паре зачётов и уже собрались улетать в Москву, но Таня, которую мы хотели оставить с бабушкой и дедушкой, категорически воспротивилась, ревом ревела почему-то, боясь дедушки. Пришлось мне везти её в Балхаш к другой бабушке, затем возвращаться в Караганду и вместе с Ниной продолжать путь в Москву.
     Там Саша с Володей Ермошкиным уже успели поселиться в общежитии ВЗПИ, а Нину в общежитие не пустили; пришлось ей лезть в комнату через окно, а назавтра уже обустраиваться.
     Нина была в Москве чуть больше двух недель. За это время мы побывали в нескольких театрах, во многих музеях, выставках, самых главных магазинах и даже в Лужниках на хоккее ЦСКА - «Химик». Это было наше первое совместное путешествие. Позже путешествия «дикарями» мы совершили в Среднюю Азию (Алма-Ата-Чимкент-Манкент-Ташкент-Алмалык), на Северо-Запад страны (Москва-Ленинград-Рига-Рижское взморье); по путёвкам - круиз по Чёрному морю (все города от Одессы до Поти). Из Павлодара вместе ездили в санаторий Чинабадский в Ташкент, а с переездом в Москву появилась возможность вместе отдыхать в санаториях, принадлежащих Совету Министров. Мы по возможности старались использовать это и вместе побывали в санаториях Пятигорска (им.Кирова), Ессентуков («Москва»), Сызрани («Волжский Утёс»), Ленинграда («Белые ночи»), Москвы («Подмосковье», «Загорские дали»).
     Ездили и раздельно - Нина с Леной теплоходом по Волге, а я с Таней и Леной на Азовское море. Но я забежал вперед.
     В феврале 1966 г. у нас родилась Леночка. Имя выбрала Таня. Пока мы жили в Балхаше, Нина переквалифицировалась из лечебника и заводского врача - в эндокринолога и стала работать в основной городской поликлинике, почти рядом с домом.
     В 1967 г., после отъезда А.В. Иванова главным инженером Алмалыкского комбината, нам отдали его квартиру в лучшем доме города «доме мастеров медьзавода». Это была трехкомнатная квартира с квадратными комнатами, высокими потолками, большой кухней (12 кв. м), ванной, кладовой, лоджией. Против дома находился дворец культуры металлургов, сзади дома - школа, в которую с 1968 года начала ходить Таня.
     Условия жизни были очень приличные, и мы собирались там жить долго и с удовольствием. Но прожили менее двух лет и уехали в Павлодар. В какой-то мере было жаль расставаться с Балхашом: мы благоустроились, у нас хорошие друзья - Азбели, Мамковы, Ермошкины...
     У Нины хорошие взаимоотношения в поликлинике. Но она понимала, что переезд в областной центр - это рост, может быть улучшение благосостояния семьи, улучшение условий жизни, климата, воды и др.
     Ведь до 1967 г. мы в городе пользовались озерной водой, по существу, полу-морской, и хотя её очищали,-  никогда мы не пили её некипяченой. (Кстати, эта привычка - пить только кипяченую воду - сохраняется в семье до сих пор, т.е. более семидесяти лет!). Уже к 1965 году у меня появились камни в почках, которые периодически мучили еще 12-13 лет.
     Хорошую воду балхашцам из подземного бассейна Токрау, что в 40 км от города, провели только в 1967 году.
     В Павлодар семейство переехало в марте 1969 г., где нам представили четырехкомнатную квартиру на первом этаже трехэтажного дома образца 50-х годов.
Мы расположились так: бабушка с внучками в левой комнате (2О-21 кв.м), справа - столовая (22-23 кв.м), смежная с ней - наша спальня (16-17 кв.м). Рядом с детской, слева, я в комнате 11-12 кв.м оборудовал кабинет и библиотеку. За всю жизнь это был единственный мой домашний кабинет.
     Нине Павлодарский Горздравотдел предложил должность заведующей поликлиникой судоремонтного завода. Она с трудом на это согласилась и более 5 лет там проработала, но, по-моему, большого удовольствия от этого не получала.
     И когда алюминиевый завод выстроил на нашем поселке «Алюминьстрой» новую семиэтажную поликлинику, она снова вернулась в так любимую ею эндокринологию и с которой уже не расставалась до пенсии (не расстается и сейчас!). Я пропадал на заводе или в командировке, а домашнее устройство, пропитание, воспитание подрастающего поколения ложилось на неё.
     В детсад девочек мы уже не отдавали (как это было с Таней в Балхаше). Таня здесь пошла в 1-й класс и закончила 7 классов, Лена пошла учиться позже и закончила здесь два класса.
     Бабушка в 1974 г. сломала шейку бедра, и на Нину еще на 10 лет навалилась дополнительная нагрузка. Но эта героическая женщина всё выдержала. Её работоспособности и оптимизма, кроме домашних хлопот и неувязок, хватало и на поездки на повышение квалификации, и на турпоездки. Одна из них была очень ответственной - в честь З0-летия Победы по местам боевой славы ветеранов войны - доктором воинского эшелона по маршруту Павлодар-Сталинград-Киев-Закарпатье-Брест. Во время поездки один из ветеранов от переизбытка эмоций умер, и она долго переживала из-за этого.
     В 1973 г. мы купили первый в жизни автомобиль «Москвич 412», я начал осваивать профессию водителя и вместе с Петром Васильевичем Гуковым строить гаражи, здесь же, на Алюминьстрое. Гаражи с погребами мы закончили строить только летом 1974 г., а зиму авто простояло у Ястребинского.
     За 1973-1975 г.г. я наездил всегo 12 тыс, км. Несколько раз ездили в Караганду, Шахан, за грибами в сторону Барнаула (пос. Восточный) и в сторону Омска (Качиры, Федоровка) и др. Однажды нам с Ниной очень повезло с рыжиками, которых мы набрали почти полный багажник. Мы до сих пор считаем, что самые лучшие грибы - это рыжики, хотя в разные годы мы собирали весь ассортимент.
     А «Москвич» в связи с переездом в Москву продали.
     В 1972 году нас очень удивила Таня. В дни проведения летних Олимпийских игр в Мюнхене она организовала дворовые Олимпийские игры, а ведь ей не было еще 11 лет. Она с одноклассницей собрала во дворе чуть ли не всех детей Алюминьстроя в возрасте от 5 до 12 лет, разделила их по возрастным группам, определили виды спорта в которых разные возрасты участвуют, правила соревнований, судейские бригады, порядок награждения и т. д.  Это был бег на разные дистанции, прыжки, борьба, игра в мяч и многое другое. Для наград дети сложились по 2-З рубля, выпрошенные у родителей, и купили шоколадные медали, а также внесли в фонд награждения 1-2 своих игрушек.
     В общем, было очень похоже на настоящие Олимпийские игры, только длились на два дня больше. Откуда такие организаторские способности? После этого Таня «заболела» спортом и эта болезнь длилась почти четверть века.

Продолжение следует.

Отредактировано lev milter (12.01.2014 18:29:47)